О КУВАНДЫК.РФ - всё о городе

         Тамара Ясакова

Как змея за пазухой, притаилось ожидание повестки на фронт. От беды не уйдёшь, коли она всю Россию залила. Вот она белая бумажка — пропуск на смерть верную. В последний денёк о чём мысли у провожающих? Жене глядеть не наглядеться на мужа дорогого. Детки, те ещё без понятия, куда отца провожают.

 А бабушка Аграфена дверь на крючок закрыла и строго-настрого приказала не беспокоить её. Достала она новую, ненадёванную рубаху сына Ивана, расстелила её на столе, свечи поставила, икону Богородицы-заступницы положила, и сердце, душу, тело своё бренное — всё молитве отдала.

Уж и ночь спустилась. Посылали за бабушкой вечерять. Только не откликнулась она. Мерцал свет в окне от свечей. На том и успокоились — жива. Утром раненько пришла она в дом к сыну. Дождалась, когда проснулся и протянула ему белую рубашку: «Заговорённая она. Знай это. Не снимай без надобности. Береги. Живи без страха, он для смерти первая приманка». Перекрестила, поцеловала, посмотрела долгим взглядом и ушла.

Только когда машина с новобранцами по дороге просёлочной проезжала, как толкнуло что-то Ивана, глянул он на холм-«припёкушек», что весной травой да цветами покрывался, когда вокруг ещё снег нетронутый лежал. Посохла трава, отцвели цветы, и стояла на нём, подняв руку с белым платочком, мать. «Как на пьедестале, - невольно подумалось ему. - А мы  - цветы посохшие». Потрогал под гимнастёркой рубашку дарёную — больно на душе, но... неисповедимы пути Господни -  человек надеждой живёт.

На третий день пути к фронту, теперь уже в  паровозной теплушке, под такой обвал  смертоносного огня попали, что  заметались в ужасе тела, обезумевшие от близости смерти. «Страх — приманка смерти», - несколько раз простучало в голове у Ивана, пока дошло до вздыбленных кошмаром мозгов.

Остановил он бьющееся в судорогах страха тело. «Засов заклинило. Не выйти. Пол! Доска ходуном ходила где-то. Искать! Вот она!»  Выломал. Тут и другие, в ком рассудок страх не затмил, подбежали. Нырнули под вагон, а там под откос. А за спиной полыхало, грохотало, орало.

Когда стоял, вытянувшись перед рядами убитых, усомнился: «В этом аду никакая рубашка не спасёт».  Но через полгода вера в  защитную силу подарка матери стала незыблемой. В таких переделках бывать приходилось — а у него ни царапины.

 Как-то подобрали на дороге мальчонку лет семи. Много тогда таких сирот неприкаянных было. Часть далеко вперёд ушла. В тыл не с кем переправить, вот и обитал мальчишка с солдатами. Не детское это дело жить под пулями. Как не прятали пацана, а белесая любопытная головка так и торчала из укрытия. А тут ситуация аховая: танки немецкие пошли, а помощь далеко. Успеют ли наши? Снял Иван рубаху и на мальчонку одел - как своих ребятишек от беды укрыл.

Серо-чёрная искорёженная земля после боя дымилась. И то появлялось, то пропадало на ней светлое пятнышко — мальчонка в белой рубашке.